Перед современным информационным обществом стоит дилемма: киберанархия и сетевой произвол или тотальный контроль за виртуальным пространством. Существует ли золотая середина? На вопросы журнала «Республика. XXI век» отвечает кандидат исторических наук, доцент кафедры конфликтологии Института социально-философских наук и массовых коммуникаций Казанского (Приволжского) федерального университета Андрей Иванов.
Андрей Иванов, кандидат исторических наук, доцент кафедры конфликтологии Института социально-философских наук и массовых коммуникаций Казанского (Приволжского) федерального университета.
– Андрей Валерьевич, в сфере Ваших научных интересов – проблема виртуальных конфликтов, прежде всего среди молодежной аудитории в социальных сетях. Действительно ли виртуальный экстремизм и деструктивный контент распространяются столь активно и охватывают широкую аудиторию молодежи?
– Думаю, что проблема противодействия экстремизму и терроризму в молодежной среде – один из самых радикальных вызовов для политической культуры современной цивилизации, и не только в России. Информационная революция привела к качественному изменению информационной среды, и сегодня виртуальное сетевое пространство – явление неоднозначное. С одной стороны, оно играет позитивную роль, расширяя коммуникационные возможности человека, но есть и обратная сторона медали, когда виртуальное пространство становится площадкой для формирования деструктивной молодежной среды и активно используется различными политическими силами для внедрения ультрарадикальных концептов.
– Почему молодежь в виртуальном пространстве становится объектом для деструктивных сил?
– Существует фундаментальная социальная проблема, которая заключается в том, что выросло поколение, уже не представляющее свою жизнь без виртуального пространства и постоянного общения в социальных сетях. Надо признать, что одна часть людей живет в реальном мире, а другая реальным миром считает виртуальный. Этот параллелизм реального и виртуального виден в конфликте поколений молодых пользователей интернет-пространства и тех, кто в своей юности не застал этот информационно-технологический бум и такое виртуальное времяпровождение как минимум воспринимает настороженно.
В то же время для молодежи виртуальные коммуникации – основной способ общения и социализации подростков и молодежи (возрастная группа 12-20 лет). Именно этим и пользуются различные радикальные силы, причем работают они профессионально, хорошо зная и искусно используя психологические и возрастные особенности своей целевой аудитории. В этих условиях возникают новые виртуальные лидеры, которые создают сетевую политику и заставляют совершать реальные акции. Возникает как бы «параллельная реальность», которая еще слабо регламентируется государством и обществом. В этой «параллельной реальности» находятся и деструктивные сетевые сообщества антигосударственной направленности, которые в виртуальном пространстве используют эффективные технологии информационной войны, прежде всего против молодежи.
– Существуют ли какие-то наиболее уязвимые группы среди молодежи?
–Одной из черт периода подросткового развития является проявление определенной агрессии по отношению к внешним раздражителям. Как правило, ими являются представители старшего поколения, противостояние с которыми в реальной жизни требует определенных эмоциональных затрат, именно оно способно повлечь за собой ряд негативных последствий. Ребенок, которому не хватает равного общения с родителями и друзьями, у которого обостренное чувство одиночества и не сформирован правильно досуг, находит суррогатное общение в виртуализированном пространстве. Порой у него начинает формироваться созависимое поведение, когда социальные сети затягивают в ущерб учебе и живому общению. В подобных обстоятельствах интернет с его анонимностью и ложно понимаемой неограниченной свободой становится для подростка возможным способом эмоциональной рефлексии. Молодые люди, имеющие склонность к созависимому поведению, прежде всего от социальных сетей, с неврозами различного происхождения становятся пластичным и податливым материалом в руках деструктивных сетевых организаций, также сюда можно отнести подростков из социально неблагополучных семей с признаками дефицита внимания. Они являются наиболее уязвимыми и «удобными» для вербовки со стороны экстремистов.
– Как происходит отбор и вербовка в социальных сетях?
– Экстремистские и террористические организации используют социальные сети для мониторинга личной информации, вводимой пользователем при регистрации на сайте или в различного рода интернет-опросах и анкетах, по которым можно судить о личных политических установках, отношении респондента к действующему политическому режиму. С пользователями, которые представляют интерес для ультрарадикальной организации, устанавливается контакт в целях их дальнейшего задействования в антиобщественной деятельности, исходя из степени их внушаемости, управляемости, пригодности и дерзости оценивается способность молодого человека идти на нарушение уголовного законодательства.
В социальных сетях создаются закрытые группы, в которых распространяются материалы экстремистской направленности, участникам сообщаются сведения о месте и времени проведения акций и осуществляется координация деятельности экстремистских группировок. Концепт таких общественных возмущений крайне прост. Формируется основная конфликтная тема, носящая этнический, религиозный или иной характер. Она формулируется крайне просто и лаконично, на доступном для молодежи языке. Создаются слоганы, мемы и демотиваторы, которые эмоционально заряжают массы.
Сайты экстремистской направленности зачастую оригинальны по дизайнерскому исполнению, просты в навигации и поиске информации. Форма презентации идеологических установок происходит через информационную ленту, которая ангажированно преподносит нужную интерпретацию событий в мире и стране, статьи и аналитические материалы обычно пишутся в таком же ключе.
– Почему негативный контент востребован пользователями?
– Здесь необходимо учитывать психологические и социально-возрастные особенности молодежи, среди которых – обостренное чувство социальной справедливости, пренебрежение к ценностям и авторитетам «взрослого» мира и даже, возможно, его непонимание и неприятие. Молодым людям присущ максимализм, в частности требование полного переустройства общества. Подросток и молодой человек обладают серьезной психофизической силой, необходимой для быстрых и решительных действий. В то же время молодежь является социальной группой с ограниченными возможностями в самореализации. Доступ к социальным благам тоже ограничен. В определенных ситуациях это может толкнуть молодого человека к экстремизму.
– Какие это ситуации?
– В условиях социальной стабильности экстремальный характер сознания молодежи не создает угрозы социальному порядку. В обычной жизни обостренное чувство социальной справедливости, максимализм, желание сделать мир лучше и совершеннее лежат в основе многих положительных социальных преобразований, однако в условиях социальной нестабильности такие качества молодежного сознания могут трансформироваться в экстремистские формы.
– Как бороться с этим явлением? Какие формы профилактической работы Вы можете назвать?
– На данный момент деструктивные группы с большой численностью пользователей, более 100 тысяч аккаунтов, например в соцсети «ВКонтакте», отсутствуют. Это связано с действиями правоохранительных органов по выявлению экстремистского контента. Многие из существующих групп поменяли тактику и стараются откровенно экстремистский контент не выкладывать на свои публичные страницы. Тематически они пытаются воздействовать на молодежь через воспитание мускулинности, здорового образа жизни, но в контексте расизма, нацизма или национализма. Поэтому нужен постоянный мониторинг социальных сетей, а также активная практика создания контрсайтов и комментирования. И, конечно же, нельзя ограничиваться одними запретительными мерами. Необходимо создавать больше возможностей для самореализации молодежи в реальной жизни, когда эффективно работают механизмы социальных лифтов и молодые люди находят свое место в обществе.
– На Ваш взгляд, в нашем государстве и обществе это в полной мере осознается, понимается? Или необходимо более внимательное отношение к данным вопросам?
– Сегодня в условиях активного развития интернета управлять обществом, формировать общественное мнение и манипулировать им может не только власть, но и другие силы. Это первое. Однако одними запретительными мерами государство не сможет решить этот вопрос, для эффективного противодействия распространению экстремизма государству необходим союзник – сильное общество. Пока, на мой взгляд, общество не готово даже понять проблему, не говоря уже о ее решении.
Ни для кого не секрет, что в подростковом возрасте происходит серьезная психофизиологическая перестройка организма, вследствие чего человек воспринимает многие вещи куда острее, в максималистском, негативном, порой нигилистическом формате. Это создает благодатную почву для того, чтобы зацепить подростка той или иной радикальной идеей. Тяжело переживая несправедливость со стороны других по отношению к себе, видя проблемы своих близких или общественные неурядицы, он еще не знает, как помочь себе и другим. Этим и могут воспользоваться виртуальные политтехнологи. Как бы обнажая общественные проблемы, они при этом предлагают быстрые пути их решения – не эволюционный подход, а революционный, через навязывание безальтернативной модели слома существующей социальной системы.
– Приведите пример применения таких политтехнологий.
– Летом 2013 года с территории Украины в Рунет была запущена информационная установка, культивировавшая идею социальной несправедливости в России. При этом транслировались романтизированные революционные образы подростков-борцов с существующим политическим режимом. Идея заключалась в том, что только молодежь, еще не закостеневшая в своих убеждениях, способна изменить что-то в обществе. Но сделать это можно только насильственным, революционным путем, через террористическую деятельность. Некоторые молодые люди попались на эту удочку. К счастью, правоохранительные органы занимаются постоянным мониторингом медиапространства, такие течения вовремя выявляются, и с ними идет борьба. По решению суда подобные ресурсы в интернете блокируются.
– Одно время некоторые исследователи придерживались мнения, что все, что происходит в виртуальном пространстве, не может выплеснуться в реальную жизнь. А Вы как считаете?
– Было такое мнение. Однако события на Украине несколько лет назад показали, что это не так. Участники некоторых сетевых групп вышли на улицы и оказались в составе ударной силы государственного переворота. Кстати, в эти группы в соцсетях входило немало россиян, ведь в виртуальном пространстве географических границ не существует. В настоящее время все эти сетевые группы запрещены на территории России и закрыты. Но надо понимать, что вместо закрытых групп появляются новые.
– Как Вы относитесь к идее полного закрытия или контроля социальных сетей?
– Это абсурд. Запрет – не выход, и в современном информационном мире это уже невозможно. Я думаю, что виртуальное пространство – это зеркало, в которое смотрит человек. Порой оно может быть кривым, но он видит прежде всего себя. С какими мыслями, идеями и настроением человек приходит в виртуальный мир, то он и получит обратно. Заходящий в интернет отдохнуть и развлечься не станет искать контент шокирующего или радикального характера. Да, проблемы реального мира проникают и в виртуальный, но само по себе киберпространство не доброе и не злое, не хорошее и не плохое. Однако об угрозах, которые оно несет, забывать не стоит.
Беседовал Рамиль ЗАКИРОВ