Накануне Дня российской науки и главных гендерных праздников мы продолжаем беседовать о разновидностях виртуальных конфликтов в социальных сетях с доцентом кафедры конфликтологии Института социально-философских наук и массовых коммуникаций Казанского (Приволжского) федерального университета Андреем ИВАНОВЫМ (начало беседы – в журнале «Республика XXI век», № 1, 3).
– Андрей Валерьевич, 8 февраля отмечается День российской науки. Расскажите, чем занимается конфликтология как наука?
– Конфликтология изучает процессы возникновения, развития и завершения конфликтов любого уровня и масштаба. Часто говорят, что это «младшая сестра» социологии и политологии, но, пожалуй, самая смышленая и быстро развивающаяся сфера социального знания. Появилась она в середине ХХ века благодаря усилиям социологов Льюиса Козера и Ральфа Дарендорфа, которые убедительно доказали, что конфликт является отдельным сложным феноменом, который требуется специально изучать.
– Конфликт – это негативное явление?
– Это форма социализации личности и группы. Его нельзя воспринимать только как что-то негативное. С одной стороны, действия сторон могут носить деструктивный характер, но с другой – конфликт может стать и точкой роста, преодолением трудностей. Здесь очень тонкая грань. И как раз конфликтология учит, как оставаться в позитивном русле.
– Какие бывают конфликты?
– Внутриличностные и социальные. К основным видам социальных конфликтов можно отнести межличностные, а также между личностью и группой, между малыми, средними и большими социальными группами. Это политические, религиозные, трудовые, семейные, международные, виртуальные и другие конфликты. Спектр достаточно широк.
– Какая из разновидностей конфликтов, на Ваш взгляд, носит наиболее массовый характер в наше время?
– Наверное, это гендерные конфликты, в основе которых лежат противоречия между традиционными представлениями об особенностях поведения мужчин и женщин и нежелание личности соответствовать этим требованиям.
– Чем они опасны?
– Здесь особая опасность состоит в том, что такие конфликты могут переходить на макроуровень, политизироваться в интересах определенных групп, трансформируясь в социальный конфликт, в основе которого лежит борьба между социальными группами людей за реализацию собственных целей. То есть конфликт может выходить за рамки собственно гендерных противоречий.
– Приведите пример такого гендерного конфликта, который вылился в социальное пространство.
– Прежде всего, можно назвать феномен маскулинной субкультуры «Мужское государство», которая примыкает к правому молодежному радикализму. По мнению представителей этой субкультуры, современный мир – это эпоха дискриминации мужчин, где женщина заняла неподобающе высокое положение. Конфликт между мужчиной и женщиной становится здесь ключевой характеристикой социальной жизни. В ходе интервью и опросов сторонников данной субкультуры было выявлено, что многие респонденты болезненно реагируют на вульгарное поведение девушек, но вот эта степень «вульгарности» понимается достаточно широко. Вызывает отторжение маскулинизация женщин, их социальные и служебные амбиции, манера водить автомобиль, занятие руководящих должностей и прочее. В одном из интервью респондент, на мой взгляд, интересно определил суть межполового конфликта: это потеря чистоты и целомудрия у генерации молодых современных девушек.
– Понятны их претензии. А в чем деструктивность этих групп?
– В том, что они гендерный конфликт переводят в сугубо ультрарадикальную политическую плоскость, где решение вопроса отношений мужчин и женщин видится в создании национал-фашистского патриархального государства, что на данном уровне социального развития абсурдно. В официальной группе «Мужского государства» так описывается программа организации: «Пропаганда тоталитарного патриархата с элементами диктатуры! Устранение культа вагины на территории России и стран СНГ. Реабилитация «каблуков» и «бабо-рабов»! Борьба за женскую нравственность! Борьба против женской продажной любви! Борьба с изменами женщин! Наше дело правое, победа будет за нами!»
– Каков их идеал женщины?
– Здесь господствует образ белой девушки, которая целомудренна, обязательно скромно одета. Это группы, «расово выверенные». Девиз одной из таких групп: «Aryan girls – это красота и нежность, женственность и сила, материнская забота, верность и честь достойных белых девушек и женщин». Как видим, образ девушки политизируется, переводится в праворадикальный спектр.
– Кто является сторонниками маскулинных групп?
– В основном это молодые люди до 30 лет, которые обычно испытывают трудности общения с противоположным полом.
– Значит, причина конфликта внутриличностная?
– Да, это может быть неуверенность, комплексы или полученные психологические травмы, когда неоднократные отказы со стороны женщин приводят к снижению самооценки и ожиданию только негативного сценария взаимоотношений. Тогда гаджеты, виртуальный мир становятся для них отдушиной. Так, например, в России начинает распространяться движение инцел, зародившееся на Западе.
– Расскажите о нем.
– Инцел – это понятие от сокращенного «вынужденный целибат» (involuntary celibates), или «воздерживающийся поневоле». Это в основном молодые мужчины, которые, несмотря на сексуальное желание, не могут найти себе партнера для отношений. Если посмотреть англоязычные и русскоязычные инцел-форумы, то можно увидеть, что такие мужчины склонны к мизантропии, женоненавистничеству, расизму, самобичеванию и обижены на окружающий мир.
– Наверняка у них есть собственная гендерная концепция?
– Я бы даже сказал, философия. Если говорить упрощенно, они ранжируют мужчин на альфа-, бета- и омега-самцов, главным критерием дифференциации которых является доступ к сексу с противоположным полом. Соответственно в западной интерпретации это «чад» (альфа-самец) и «стейси» (альфа-самка), «норми» (бета-самцы и самки) и «вирджин» (девственники и неудачники). Основные черты «вирджин» в рамках субкультурной мифологии – это интроверт, неудачник, некрасивый.
Для инцел массовая культура – культура с женским лицом. Она нацелена унижать и угнетать некрасивых мужчин (именно только мужчин) в угоду альфа-персонам, которым достаются все преференции общества только из-за их смазливой внешности. В их представлении можно быть тупым и нищим, но если вы чертовски красивы, вам и это простят.
– В чем деструктивность этих групп?
– В движении инцел есть собственные «святые» – это Эллиот Роджер и Алек Минасян, к образу жизни которых надо стремиться. Так, Эллиот Роджер ненавидел женщин за то, что в 20 лет был девственником. Прежде чем совершить самоубийство, он решил истребить как можно больше женщин. В 2014 году в Санта-Барбаре он убил своих соседей и шестерых случайных людей на улице. Далее идет Алек Минасян, который в Торонто в апреле 2018 года по тем же самым причинам задавил 10 человек школьным автобусом, водителем которого он работал.
– Но это на Западе. Для нашей молодежи субкультура инцел тоже опасна?
– Проблема в том, что данные субкультуры очень токсичны и есть определенные силы, которые заинтересованы в том, чтобы заразить этим и нашу молодежь.
– Вы хотите сказать, что такими молодыми людьми можно манипулировать, используя их внутриличностный конфликт?
– Человек порой беспомощен, когда нет поддержки близких людей. Виртуальное пространство для него становится формой отдушины, где он может реализовать свои комплексы, уменьшить свою душевную боль, найти единомышленников и друзей. Но, к сожалению, когда нет первичного вербально-телесного контакта, это превращается в утопию, ведь за непонятным аватаром может скрываться манипулятор. Трагедия современного человека в том, что он виртуальное общение возвел в абсолют и доверился ему.
– Андрей Валерьевич, Вы рассказали про две группы мужских субкультур, а ведь они хотят от женщин совершенно противоположного: одним не хватает чистоты и скромности, а другие страдают от недостатка женского внимания, скажем так. А еще обвиняют женщин в нелогичности и противоречивости. Так чего же хотят мужчины?
– На мой взгляд, противоречия нет. Часто в сознании мужчины сочетаются два образа: идеал Мадонны, которая чиста и непорочна, и эротический образ обольстительной красавицы.
– И как искать точку роста в таком конфликте?
– Вспомните басню Эзопа про виноград и лису. Однажды лиса, увидев на верхушке лозы кисть спелого винограда, не смогла достать его, и тогда она удалилась, сказав, что он еще зелен. А теперь представьте сочный сладкий виноград, который легко достать, но лиса от него отказывается. Тогда виноград зеленеет от злости, зеленеет от стыда, что отвергли его аппетитную спелость.
– Это месть?
– Это зрелость. Надо созреть для «винограда», для отношений.
Беседовала Марина ГОРШКОВА
Продолжение следует…
Картинки из социальной сети «Вконтакте»