В Поволжском государственном университете физической культуры, спорта и туризма состоялась встреча с четырехкратным олимпийским чемпионом по плаванию, многократным чемпионом мира и Европы, рекордсменом мира, заслуженным мастером спорта СССР Владимиром САЛЬНИКОВЫМ. Уверен, что читателям нашего журнала будет интересно познакомиться с фрагментами яркого почти полуторачасового выступления легендарного спортсмена.
– Владимир Валерьевич, плавание – Ваша жизнь и Ваша карьера…
– Плавание – уникальный вид спорта. Древние греки высоко оценивали его наряду с грамотностью. Один из моих коллег сказал: «Плавание способствует умственному развитию. Человек во время тренировки, оставаясь наедине с собой, может проанализировать свои поступки и продумать свое будущее, ни один вид спорта больше не дает такой возможности». И я с ним согласен.
Обучение плаванию сегодня очень востребовано и на профессиональном уровне, и в детско-юношеских школах, и на фитнесе… Меняется техника плавания. В последнее время больше внимания уделяется максимально эффективной технике с точки зрения снижения активного сопротивления воды и различным методикам, которые позволяют достичь максимального результата, исходя из биомеханики тела и возможности максимально использовать свои силы. Скорости в плавании не имеют предела – уже на этом чемпионате установлено несколько рекордов России, рекорд мира.
– Плавучесть – врожденное качество или приобретенное?
– Что мы понимаем под плавучестью? Это позиция тела на воде. У всех разные конституции тела: у кого-то кости тяжелее, у кого-то легче, соотношение жировой и мышечной массы разное, соответственно, и плавучесть разная у различных групп – она различна у мальчиков и девочек, но чем выше тело лежит на воде, тем, теоретически, более высокого результата можно достичь. Поэтому на тренировке всегда обращаем внимание, чтобы спортсмен занял позицию на воде как можно выше.
Некоторое время назад считалось правильным составлять тренировку таким образом, чтобы приблизиться к максимальным возможностям на каждом занятии. Темп не сбавляли, с подготовки спортсмены буквально выползали. Тренер говорил: «Молодцы, отлично отработали», рассчитывая на тот самый «период суперкомпенсации», когда колоссальные нагрузки приведут к приросту необходимых качеств. В возрасте 13-14 лет, когда гормоны бурлят, идет естественный рост организма, могут случиться такие чудеса, что колоссальные тренировочные нагрузки приведут к естественному приросту тех или иных качеств. Но чем взрослее спортсмен становится, тем больше снижается гормональный фон и появляется необходимость работать посильнее, чтобы достичь того же эффекта. И вот здесь та методика, которая в прошлом имела успех, не работает. Да, считалось круто – в 12 лет спортсмены выполняли «мастеров», но затем они исчерпывали свои возможности и дальше не прогрессировали.
Что происходит сейчас? На тренировках не стремятся достигать крейсерской скорости. Методики плавания перешли на другой качественный уровень, и задача тренера – просчитать занятия на сочетание разных механизмов энергообеспечения. Если это удастся, то результат будет виден. Плюс тренировочная скорость в этом случае не страдает.
– Было ли в Вашей спортивной биографии взаимодействие с личным психологом? Если да, это Геннадий Дмитриевич Горбунов?
– Не только в спорте, но и в любой другой деятельности выступление перед публикой связано с волнением. Другое дело, когда волнение доходит до пороговой величины и перерастает в мандраж. На себе такое испытывал часто, особенно в возрасте 12-14 лет, что превращалось в проблему. Вот окончились тренировки, начинается подготовка к соревнованиям, и думаешь: что будет? как я поплыву? что тренер скажет? смогу улучшить свой результат? Мысли приводили к тому, что в большинстве случаев на старт я выходил совершенно пустой эмоционально, что не позволяло раскрыть внутренние ресурсы. И роль Горбунова как спортивного психолога была огромной. Он пришел в сборную команду давно, в преддверии монреальской Олимпиады-1976, и работал как психолог, как специалист по психорегуляции, аутотренингу. Помогал очень. Я считаю, что каждый профессиональный спортсмен должен обладать навыками психорегуляции и аутотренинга. Ну а волнение… Когда вы разгорячены, мышцы разогреты, мозг раскочегарен – это нормально, организму требуется энергия, и направить ее в правильное русло, привести себя в правильное состояние – искусство. Оно приходит с тренировками, с практикой.
– В нынешней форс-мажорной ситуации большинство соревнований (к счастью, не в нашей стране) проходит без зрителей. Согласитесь, что в такой обстановке матчи Лиги чемпионов и прочие турниры, которые обычно собирают десятки тысяч болельщиков, производят двоякое, странное впечатление. Как по-Вашему, скорости и рекорды в плавании связаны с поддержкой болельщиков на трибунах? Перспективы проведения Олимпиады без зрителей – серьезный удар по олимпийскому движению?
– Зрители дают дополнительный настрой. Поэтому вопрос зрителей – вопрос значимости мероприятия. Спортсмен знает: результат его будет оценен. Когда идет заплыв с рекордом или выдающимся достижением, вы это ощущаете реально – болельщики встают, аплодируют, мне в своей спортивной судьбе довелось такие ощущения испытывать. Есть вещи, которые нельзя измерить, но положительное энергетическое поле при наличии болельщиков присутствует, и оно ощущается. Убрать его – значит убрать какую-то частицу энергии, которая помогает. Вот подумайте на досуге: энергия зрителей может добавить энергии спортсмену?
В Сеуле в 1988 году я выиграл золотую медаль на дистанции 1500 метров, и мало кто от меня этого ожидал, кроме небольшого количества близких людей. Выхожу из Олимпийской деревни, смотрю – надвигаются тучи, слышен гром. Я заставил себя ощутить прилив сил. Ну, казалось бы, дождь и дождь, гром и гром. Но я подумал: это не просто тучи, это энергия, которая где-то в небе накапливается, и я ее могу получить. Если в это верить, оно начинает работать. И когда через полтора часа я зашел в бассейн и увидел зрителей, стал думать, что они смотрят и болеют за меня. Это вкупе с полученной «от грозовых туч» путем самовнушения энергией в итоге сработало. Поэтому присутствие зрителей может сыграть очень положительную роль.
Конечно, обидно, что на Играх в Токио физического присутствия зрителей не будет (после выступления В. Сальников сказал автору, что сейчас решается вопрос о допуске какого-то количества японских болельщиков. – Ред.), эмоционально спортсменам видеть пустые трибуны не очень хорошо. Но все зависит от того, какую пловцы сами себе поставили задачу. Телевидение же будет, и надо убедить себя, что вот сейчас, в эту минуту за тобой следят миллиарды людей, и представить, что эти зрители смотрят на тебя.
– Что Вы почувствовали, когда стали олимпийским чемпионом?
– Хороший вопрос. Первый месяц было празднование всего и вся, особенно после московской Олимпиады, где я завоевал три золотые медали, став первым, кто проплыл «полуторку» быстрее, чем за 15 минут. Меня приглашали на различные встречи – и в воинские части, и на заводы, и все перемешивалось с тренировками, которых, кстати, было очень мало в этот период. И слава богу, что он быстро закончился. Считалось, что моя карьера должна завершиться именно на этом эпизоде. А мы через три недели после интенсивного отдыха и встреч возобновили тренировки, готовясь к следующему этапу – чемпионатам СССР и Европы. Поэтому все хорошо в меру. За 11 сезонов в большом спорте я к этому привык. Неправильное состояние, когда выходишь на старт и думаешь: ничего особенного не произойдет, ближайший придет после тебя через 20 секунд. Чем быстрее такие мысли проходят (а они обычно проходят с первым поражением), тем быстрее ты возвращаешься к нормальной работе.
Надо сказать, что поражение большему учит умных людей. Оно заставляет глубже анализировать. Сделал все идеально, отлично и подумал: все идет хорошо. А вот стоит на взлете дать осечку, тут же начинаешь возвращаться мыслями: почему? Если анализ сделан правильно, он действительно помогает ответить на вопросы, вернуться на ту же траекторию и добиться новых побед. Так что не бойтесь ошибаться.
– Расскажите о своей четвертой золотой медали.
– Когда я поехал на Олимпиаду в Сеул, мой результат был не то чтобы плохой – я замыкал первую десятку. Соперники в мою сторону даже не смотрели, они ничего от меня не ждали. Вспомните боевики, когда один герой выходит против целой армии, весь увешанный оружием, и все у него стреляет – каждая пуля, каждая граната в цель. И я себя таким представил. Такой прием практикуется в спортивной психологии – если не хватает смелости, представь себя героем, у которого достаточно отваги, сыграй эту роль. Поэтому, выходя на старт дистанции 1500 м в Сеуле, я смотрел на соперников по-другому. На предварительных заплывах я попал в финал вторым, и ситуация изменилась. В глазах соперников появилось непонимание, как это могло случиться. А я смотрел на них, как удав на бандерлогов (из советского мультфильма «Маугли»), и знал, что каждый мой патрон, весь мой спортивный опыт за 10 лет и багаж всего, что я выигрывал, выстрелит в этом заплыве.
И вот начался заплыв. Я не думал, что надо выиграть или не выиграть. Я знал, что у меня выстрелит все, знал, что отдам всю энергию, что скопил, и это приведет меня к хорошему результату. Будет, не будет победа – уже вторично, но я отдам все, и у меня не будет причин себя корить.
Во время заплыва возникло потрясающее ощущение полного контроля над своим организмом. Регулировал в доли секунды частоту своих движений (это дал мне многолетний опыт) и делал большее усилие то на правую руку, то на левую, посылал сигналы для расслабления определенной группе мышц. В своем воображении видел свои мышцы. Тяжело после 800 метров было оторваться даже на метр, а мне надо было уйти еще дальше, потому что все мои соперники по финалу были на голову выше меня в спринте, в абсолютной скорости. Если бы я с Хенкелем и другими вышел на финишную прямую, они бы меня сожрали, без сомнения, потому что их реальная скорость была выше. Мне, соответственно, надо было до финишной прямой так оторваться от них, чтобы они не достали, надо было очень сильно мобилизовать себя в середине. И возникло ощущение что, во-первых, я контролирую свое время, вижу, как оно течет, как бегут эти секунды. Вижу соперников. Когда плывешь в бассейне в очках, видишь лишь тех, кто справа и слева плывет на соседних дорожках, а кто на крайней дорожке – не видно. У меня же возникло ощущение, что вижу их всех. Единственное, что огорчало – я давно решил для себя, что этот заплыв станет для меня последним, и понимал: вряд ли испытаю подобные ощущения в будущем. Последние 50 метров преодолевать было сверхтяжело. Думал: те, кто во мне сомневался, сейчас я вам покажу. С этими мыслями я двигался к финишу.
Поэтому вы (студенты. – А. Н.) сейчас находитесь в уникальном состоянии. Можете приобрести столько инструментов, сколько вам понадобится для решения разных проблем в профессиональной деятельности. Ведь в понятие «тренер» вкладывается многое: он и педагог, и отец родной, ведь с тренером спортсмен проводит больше времени, чем с родителями. И когда сами станете тренерами, ваше слово окажется сильнее, авторитетнее, чем у кого-либо. Эта ответственность, эта честь учат относиться к своим обязанностям в спорте.
Иногда задумываешься: из чего состоит результат? Из миллиона мелочей. Одну из них забыли – и результата нет. Могу сказать, что в детстве самым страшным наказанием для меня было отлучение от тренировки. Это была катастрофа, когда тренер вместо занятия отправлял домой. Первый тренер… Он, помимо воспитательных, решает еще и бытовые, и другие вопросы. Первый тренер остается в памяти на всю жизнь!
Александр НОРДЕН